Мне невероятно повезло. Уже перешагнув за юбилей с двумя пятерками в моем возрасте, я заново познакомился со своим 21-летним отцом.
Нет, я не наткнулся на любительскую кинопленку и модного когда-то "письма потомкам" он не оставил. Все гораздо проще и изящнее. Мой отец вел дневники, и несколько недель назад мне посчастливилось один из дневников прочитать.
Низкий за это поклон и огромное спасибо умнейшей, в высшей степени интеллигентной и обаятельной даме — его третьей жене (моя мама была первой). Она сберегла, привела в порядок и нашла возможность передать мне эту тетрадь через неприступные пока для меня границы.
Мало кто может представить, что значит погрузиться в жизнь, мысли и эмоции молодого советского парня, моряка, спортсмена, который только через год с лишним станет твоим отцом.
Вы думаете, что хорошо знаете своих родителей? Я тоже так думал, пока жадно, строчка за строчкой вчитываясь в четкий писательский почерк, не "проглотил" этот дневник от первой до последней страницы.
Если бы кто-то попросил описать мои впечатления одной фразой, я бы сказал просто: "Я бы очень хотел, чтобы этот парень был моим ровесником и другом со школьных лет и по сей день".
Я читал, как он "ходил в моря" и как проходил военные сборы. Как огорчался от того, что снова прошел день, а он не написал ни строчки новых стихов. Как тянул свою лямку судового моториста на траулере и в каких районах Атлантики ему довелось побывать.
Я узнал, как он любил, как тосковал, проводя долгие недели на борту без молодой жены, моей будущей мамы, как ждал каждую весточку от нее.
Я знаю теперь, какие книги он читал, какие фильмы смотрел. Что его в них задевало, привлекало и отталкивало. И я могу теперь найти эти книги и фильмы и сравнить свои впечатления с его.
Я проникся тем, как он воспринимал музыку, живопись, поэзию, откуда и как рождались его стихи.
Я представить себе не мог, что в обычной старой общей тетради на 96 листов, исписанной даже не до конца перьевыми чернильными ручками я найду столько информации и впечатлений. Надо ли говорить, что эта тетрадь для меня теперь ценнее любых толстых и умных книг?
Если бы была возможность встретиться сегодня, я сказал бы отцу: "Спасибо тебе, что ты это тогда написал!"
Мог ли ты знать, что когда-то, через 58 лет, в другом веке и в других странах эту тетрадь прочтут два твоих совсем уже взрослых сына? Конечно, не мог. Ты и про нас тогда ничего знать ничего не мог. Даже меня, старшего, тогда и в проекте не было.
Хотел бы ты, чтобы мы их прочитали? Навряд ли — слишком личные они, эти записи.
Но если бы ты сейчас был с нами, а мы, узнав о дневниках, попросили их почитать — позволил бы? Думаю, да.
Ты был очень мудрым человеком, и мы у тебя выросли совсем не дураками. Ты бы понял, что мы отбросим всю сиюминутную бытовую шелуху, без которой не обходится ни один дневник, что поймем и впитаем главное — твой дух, твои мысли, твое творчество.
А еще твою силу и пренебрежение к тяжелой работе и трудностям. Ты вскользь пишешь, что выполнил на судне то одну, то другую работу. То на палубе, то в машине. И брат, тоже хлебнувший моряцкой жизни, об одном из эпизодов сказал: "Это он часов пять провозился, не меньше". А ты просто одним предложение написал, что это сделал. И отметил потом на странице: "Устал, лег спать пораньше". Без нытья, без живописания проблем и трудностей.
Твои описания этих самых работ были для меня открытием. Для меня ты всегда был гуманитарием до мозга костей — журналистом, поэтом, писателем. А на судне, как я теперь узнал, и в корабельном дизеле копался, и электрику ремонтировал, и лебедку налаживал, и чего только там не делал.
То-то в детстве я удивлялся, как тебе удается так лихо управляться с обустройством и ремонтом дома — это же не твое, твоя работа в газете с этим не связана! Оказывается, ты по образованию технарь, а по опыту — мастер на все руки. А я и не знал!
Сегодня тебе исполнилось бы 80. Мы, твоя большая семья, обязаны были бы организовать юбилей, собраться. Думаю, и я правдами и неправдами прорвался бы через заблокированную для нас сегодня границу, будь она неладна!
Но и этот юбилей мы встречаем без тебя. Уже далеко не первый. Поэтому, извини, я остался дома.
Но у меня теперь есть привет от тебя — через границы и десятилетия. Твой дневник. Перечитаю несколько страниц, освежу в голове. А потом опрокину стопку в честь юбилея. И зажгу свечу.
А через несколько лет, когда двум твоим правнукам это будет уже интересно, расскажу, как их прадед по молодости бороздил неприветливую Атлантику. И зачитаю кое-что из дневника. Спасибо, что ты его писал! Будем помнить!
